Забавный факт: изначально композитор хотел назвать свою оперу «Смерть за царя», но Николай I настоял на переименовании её в более позитивную «Жизнь за царя».
Третьего дня, по совету проверенных эстетов, посмотрел одну оперу Глинки в Челябинском государственном академическом театре оперы и балета его имени. Впечатления — атас! С «Молодёжкой» не идёт ни в какое сравнение! Даже мой насмотренный глаз не был готов к такому уровню актёрского мастерства. Кроме того, оркестр просто нежил слух. Заведение отличное, всем рекомендую.
Если серьёзно, то недавно я посмотрел «Жизнь за царя» Глинки под сценической редакцией нашего театра и хотел бы дать ей свою субъективную оценку.
Обычные штуки
Начну с того, насколько качественно были выполнены декорации и костюмы: всё подходило своей эпохе и выглядело уместно, как что-то, что действительно могло стоять и лежать в окрестностях села Домнино. Также хочу отметить одежды крестьян, не слишком бедные, похожие скорее на обноски, и в то же время не чересчур яркие и шутовские — именно так я себе и представлял тогдашнего пастуха или пахаря.
Постановка вообще вышла отменной. «Жизнь за царя» — яркий представитель русского национального эпоса, и труппа сумела отлично передать масштаб происходящих событий:
актеры играли живо и достоверно, пели со всей мощью своих голосов, переживали всё так, будто перед ними не сцена в Челябинске, а глухой костромской лес и настоящий польско-литовский отряд — в общем, вжились полностью. Что касается оркестра, то и он выполнил свою роль достойно: разлада между музыкантами не было, мелодия была звучна и каждый раз задавала нужное настроение, будь то радость встречи возлюбленного, безмерный кутёж бала или тревожное ожидание рассвета, когда до поляков дойдёт, что Сусанин их обманул.
А финальная сцена заслуживает отдельной похвалы, ведь ощущаться становление Михаила Федоровича должно грандиознее некуда, для чего понадобилось аж два дирижера. Оно и понятно, ведь для того трепетания всего тела от «Славься» Глинки под колокольный аккомпанемент пришлось задействовать всю возможную мощь оркестра. Вышло славно.
Стоит, правда, сказать, что иногда то пение актёров опережало оркестр, то наоборот. Но так случается, все мы люди.
Необычные штуки
Заметил я также несколько необычных решений постановщика, которые хотел бы отметить. Например, противопоставление образа религии во втором и третьем действиях, у поляков и русских. На балу в Польше появляется кардинал, образом своим внушающим скорее страх, нежели смирение: мрачные фиолетовые одеяния, надменный взгляд и отстранённый язык тела, спокойное обсуждение гнусного плана по похищению и убийству русского царя — не очень это всё похоже на человека божьего. Да даже крест на нём висит скорее как украшение Доминика Торетто, а не святое распятие. И после нам показывается семья Сусанина за молитвой: скромные одежды, молитвы, поцелуи иконы и низкий поклон с горящей свечой в руках, которую Сусанин, к слову, тушит много позже других, причём очень неуверенно. Для него это не просто ритуал — это разговор с самим Творцом.
Несколько удивило, как русские солдаты несли флаги побежденных отрядов в четвёртом действии, опустив их и гордо маршируя. Сильно напомнило знаменитый парад 1945 года с флагами разгромленных немецких частей. Не знаю, была эта ассоциация задуманной или нет, но вышло круто.
Пожалуй, этим и подытожим: вышло круто.
Паша Злобин
