Говорят, что хороший преподаватель дает больше вопросов, чем ответов. Но кто мешает и нам пообщаться с Андреем Владимировичем Сафоновым на волнующие темы: о понимании роли преподавателя, особенностях коммуникации со студентами и всеми любимом обращением «коллеги».
— Андрей Владимирович, знакомство с вами как с преподавателем начинается еще у юных корреспондентов на журналистских фестивалях и конкурсах, ради вас абитуриенты поступают на журфак! А каким студентом были вы?
— Я был очень нерадивым студентом. Думал, что та специальность, которую я получаю, мне никогда не пригодится. Практически не учился на факультете, прогуливал занятия, но при всем этом хотелось работать в редакциях, создавать журналистские тексты, но не выполнять учебный план студента дневного отделения.
Где-то на четвертом курсе я устроился в штат корпоративной газеты и после этого перестал ходить в университет уже окончательно. Если раньше хотя бы один-два раза в неделю появлялся, то потом исчез оттуда напрочь с апреля, пропустил сессию…
В сентябре случайно встретил на улице своего однокурсника, он сказал, что видел приказ о моем отчислении. Я пулей прилетел в факультет, подхожу к деканату, тогда еще филологического факультета, спрашиваю о своей судьбе. Приказ уже пришел.
Но спасибо кафедре журналистики и руководству филологического факультета, мне дали возможность восстановиться. Причем, если я в течение одного-двух месяцев сдаю все долги, меня восстанавливают на пятый курс. Но работу бросать не хотелось, а совмещать было тяжело. Никаких просроченных заданий не выполнил за это время, поэтому вновь оказался на четвертом курсе.
— Поделитесь занимательной историей с ваших студенческих лет.
— Тогда я несчастный рубаха-парень был зашуганным, замкнутым ребенком, который из родного уютного деревенского гнезда приехал в бешеный миллионник, в чужую среду. Первое время думал, что в университете ты всем безразличен. Будучи человеком мнительным, накручивал себя, что надо мной потешаются, смеются. И вот произошел как-то один случай.
На первом курсе изучалась дисциплина — «Устное народное творчество», которой все боялись, потому что ее вел очень требовательный преподаватель, Михаил Сергеевич Родионов, он до сих пор работает у филологов. Я, как человек наиболее остро все воспринимающий, находился в шоке. И тут проводится тестирование…
Задание состояло в том, чтобы прочитать лекцию по историческим песням, а на следующей паре ответить на вопросы по содержанию. Память тогда у меня еще была хорошая, но от греха подальше было проще выучить текст слово в слово. Тестирование прошло довольно легко.
Миновала неделя до следующей практики. Я в жутком депрессняке: начало ноября, слякоть, есть хочется, домой — тоже, желание бросить к чертям все. И самое страшное: я опаздываю на пару по «Устному народному творчеству». Понимаю, что уже не успеваю, но и пропустить ее не могу — страшно.
Захожу в аудиторию, и мне группа устраивает овации. Думаю: «Блин, еще и издеваются! Я уже нежилец…». В голове уже представляю, как товарищи с попкорном будут смотреть, что же со мной будут делать. Все сникло. И Михаил Сергеевич сказал, что у меня пятерка автоматом.
И там я уже на радостях был: через неделю день рождения. Пригласил всех в общагу, полгруппы ушло с пары по истории, за что я извинялся перед Зинаидой Николаевной Анохиной, нашим преподавателем. Она сначала возмутилась, а потом успокоилась.
Именины совпали с проводами «Осенних кузьминок» — фольклорной традицией, организацией которой занимался Александр Иванович Лазарев. Я участвовал в народном хоре, искал себя на первом курсе. И меня пригласили на праздник как своего человека. После было небольшое застолье со сладким.
Эти две недели ощущались неожиданным счастьем. Я понял, что все здесь очень классные, нормальные люди, отзывчивые, готовые помочь. И позднее, когда меня отчислили, ребята с группы, с которыми мы ушли с истории тусоваться, устроили на квартире у одной нашей однокурсницы праздник в мою честь. Собрались и заказали песню на «Интерволне».
— Вернемся в настоящее время, когда студенческие годы прошли. На Дне журфака вы выиграли в номинации «Преподаватель года». Какие у вас впечатления от такого общественного признания?
— Страх. С одной стороны, я глубоко признателен ребятам и девчатам, кто за меня голосовал, это очень греет. Но также отдаю себе отчет в том, что это ко многому обязывает. Признавая факт такого отношения, я осознаю свою неспособность и отсутствие ресурсов для соответствия этому наделенному статусу.
Так тяжело жить. Единственный выход — относиться к этому с иронией: «Прикинь, какие вокруг тебя чуткие великодушные дети, но ты же все равно облажаешься. Ты не оправдаешь ожиданий, но просто хотя бы поблагодари. Забудь про этот статус и постарайся не доставлять людям проблем».
Мы с Максимом Алексеевичем постоянно обсуждаем и ищем возможности, чтобы студентам создавать меньше трудностей и проблем, не путать со сложностями. Сложности — это благо, ведь чем лучше ты представляешь мир во всех его сложностях, тем проще в нем жить. А трудности — это какие-то барьеры, смысл которых тебе непонятен, но их приходится преодолевать, не приобретая ничего, кроме стресса.
— Вы не любите называть себя педагогом, но предстаете мудрым наставником, который и поддержит, и замотивирует. В социально-ролевой модели кем вы ощущаете себя в общении со студентами?
— Хотелось бы обратиться к аудитории «дорогие друзья», но понимаю, что это нужно еще заслужить мне. Поэтому как-то не рискую. В моем восприятии «педагог» — человек-система, а в любой системе есть прописанные установки, которые я не могу соблюдать. Когда вспоминаю о них, у меня воля парализуется напрочь, язык присыхает к небу, тогда я не могу быть настолько откровенен со студентами. Начинаю отслеживать, то ли говорю, правильно ли, к месту это будет. И это убивает, на мой взгляд, искренность и открытость.
Поэтому внутри себя я дал такую установку: я не педагог ни разу, а просто консультант. Моя задача — представить возможные варианты решения какой-то творческой задачи актуальной для студента.
А журналистика — замечательная история о том, что ты общаешься с самыми разными людьми, постоянно расширяешь кругозор, регулярно в центре событий. Но минус, по крайней мере актуальный для меня, в том, что ты работаешь в никуда. Журналистский контент живет максимум сутки, а в современных информационных реалиях еще меньше. А усилия затрачены серьезные, ответственность на тебе — тоже.
И где-то десять лет назад я начал осознавать, что меня напрягает ситуация, когда после стараний в сухом остатке ничего не остается. Газета вышла и вышла. Завтра про нее забыли. Даже если обратная реакция у аудитории есть, но она была и была. Это чудовищно угнетает.
И в этот момент я очень порадовался, что есть еще, помимо редакционных дел, есть работа на факультете, опыт общения со студентами, с юными коллегами, с ровесниками своими на несколько другие темы. Я понял, что именно живые дискуссии с журфаковцами — то, чего мне хочется.
— Почему и к начинающим в журналистике, и к первокурсникам, и к выпускникам вы обращаетесь «коллеги»?
— Я отдаю себе отчет в том, что многие вещи студенты понимают и чувствуют лучше и тоньше, чем я. Они свободны от стереотипов. Мне гораздо проще взаимодействовать с ними в режиме обмена. Не когда я что-то говорю, а потом проверяю, насколько качественно это усвоили. А просто есть интересные для меня вещи, на которые я хочу получить обратную связь. У студента, даже у самого юного человека, есть богатый опыт, который может быть полезен. Не только ему самому, но и окружающим людям. Такое общение предполагает равноправие, а равноправие обязует обращение «коллеги».
— Какая ваша главная преподавательская цель?
— Нам бы очень хотелось, постоянно об этом говорим на «СОЖДе», чтобы студент поступал на факультет с осознанием, что это его факультет, и он приходил сюда учиться, то есть учить себя. Не быть обучаемым кем-то. Если он сомневается в правильности выбранного пути — очень здорово: это его сомнения, внутренняя работа. Мы были бы рады, если бы он со своими беспокойствами приходил к нам, чтобы вместе обсудить и попытаться найти то, что для него важно сейчас в данный момент, необходимо. Не целому курсу или группе, а конкретно ему.
Любая жизненная история, какой бы она ни была: счастливой, трагичной, драматичной —богатство человека. В наших целях помогать студентам обретать понимание того, как его приумножить, воплотить в какие-то проекты, в творчество, полезное им самим.
— Что для вас сейчас важно в жизни?
— Попытаться действительно присмотреться, что ты реально можешь сделать для людей, которые тебе важны, чтобы получить желаемое для личного плана задач с наименьшими издержками. Понять, чего от тебя хотят, сделать и отойти. Еще несколько лет назад я размышлял над проектами: «Мы сейчас создадим нечто, вот это будет работать так, такие будут показатели успеха». Но это такая чушь, потому что жизнь все переворачивает.
Самым эффективным я вижу тот случай, когда есть какой-то лежачий участок работы, за него никто не берется. Но он интересен тебе, поэтому делаешь. И никто ничего не должен за это: сам взялся, тебе это нужно. Обычно эту фразу с негативной коннотацией произносят, а я считываю в ней очень позитивное ядро, здравость: ты сам видишь, где можешь быть полезен и подключаешься в этот процесс.
Сейчас благодаря Елене Юрьевне Пановой на факультете сложилась именно такая атмосфера, где никто никому не указывает. Из-за Елены Артемьевны, Светланы Александровны, Максима Алексеевича этот же подход поощряется и в студенческой среде. А студенты же по своей природе — творцы, каждый действительно в глубине души признает себя личностью и субъектом. Наша преподавательская задача — поощрять это осознание.
Автор материала: Яна Антонова
Источник иллюстраций: архив группы ВК «Журфак ЧелГУ»