Марк Васильев — бывший пациент Гродненского областного клинического центра «Психиатрия-наркология». Он согласился дать интервью, в котором рассказал о своем пребывании там, душевнобольных пациентах и стереотипах.
— Как ты попал в психиатрическую больницу?
— Впервые в психиатрическую больницу меня направляли еще в девятом классе после медкомиссии. Позже порекомендовали обратиться за помощью на первом или втором курсе колледжа, но обследование не назначали: так как объясняли это тем, что я «еще подросток, поэтому мое состояние вполне понятно». После окончания учебы в колледже я получил направление на повторную медкомиссию. Меня направили туда с тем же диагнозом, что и раньше. В одном из кабинетов психиатров мне сразу же сказали, что будут класть на полное обследование в закрытое отделение, так как мой недуг должен был «пропасть», но этого не случилось.
— Что это был за диагноз? Как он мог проявляться?
— F92, то есть «Депрессивное расстройство поведения». Больше половины жизни я смотрю на все скептически. Понял, что потерял мотивацию жить, развиваться. Шаблон поведения абсолютно не удовлетворяет, а выживание ради существования не является чем-то интересным для меня. Не уверен на сто процентов, что диагноз имеет исключительно такие симптомы, но направляли именно по этому поводу.
— Я знаю, что в лечебнице ты провел неделю. Опиши это в двух-трех словах.
— Полная изоляция от внешнего мира, решетки на окнах, все по расписанию, звонить кому-либо можно раз в день с семи до восьми часов вечера. Даже посещения родными или друзьями по строгому расписанию, потому оно было редкостью. Зачастую про тебя просто забывают, ты живешь как в тюрьме сам по себе.
— Получается, что многие стереотипы про это место правдивы?
— Относительно. Но многие мысли людей, которые не бывали в подобных «заведениях», являются скорее бредом, чем хотя бы стереотипами.
— «Как в тюрьме». Что еще в психиатрической больнице может вызвать такие ассоциации?
— Полное отсутствие каких-либо развлечений. Из какого-никакого досуга только карты, шахматы и книги. Ты обязан застилать кровать с утра, идти на завтрак, бриться и мыться только в сопровождении медсестер, которые будут за тобой следить. Выходить куда-то из отделения строго запрещено. В буфет под присмотром сопровождающих можно попасть только при очень навязчивых уговорах. Могут принудить к работам без чьего-либо согласия. Меня заставляли это делать с низким давлением и плохим самочувствием. Во время приема лекарств порой доходит до того, что таблетки измельчают в порошок, чтобы некоторые больные не могли избежать употребления.
— Мне известно, что у тебя было весьма своеобразное окружение. Расскажи о нем.
— Я лежал в единственной палате, где были призывники. Почти у самого выхода из отделения на третьем посту. Здесь обычно находились более-менее адекватные люди без каких-либо психических расстройств. Но так как курилка была совершенно в другой части на втором посту, то можно было встретить шизофреников, слабоумных, старых людей с деменцией, проходя мимо отделения с ними. Один мужчина с шизофренией любил ходить по чужим палатам. Один раз он, ведя за собой карлика, зашел в курилку со словами, что привел Иисуса, и даже начал петь какие-то молитвы. Были еще и те, у кого нарушен сектор краткосрочной памяти. Они могли спрашивать одно и то же сотню раз за день, из-за чего рабочий персонал часто срывался на них.
— У пациентов забирают все личные вещи и им многое запрещают. Как сильно чувствуется одиночество при полной изоляции от мира?
— Если ты малообщительный человек и по «случайности» попал в палату с людьми от тридцати лет, которые страдают любыми видами расстройств, то сильное давление начинается уже со второго дня. Ведь постоянное времяпровождение с ними, которое пытаешься скоротать за чтением, сильно капает на мозги. Если перебороть себя и начать общаться с соседями по палате, то постепенно начинаешь привыкать к ним и даже мыслить иначе. Да и просто из-за отсутствия старых контактов с чем-либо интересным для себя вполне возможно начать немного сходить с ума, разговаривая с самим собой и перед сном придумывая какие-то истории.
— Истеричные крики и неконтролируемый смех по ночам — правда или стереотип?
— Стереотип. Пациенты стабильно пьют таблетки, которые отключают в людях какую-либо агрессию. Они начинают чувствовать себя сонными. Обычно больные лежат в палатах, сидят на кушетках в коридоре или молча ходят туда-сюда, иногда трясутся и почти никогда не смотрят ни на кого. Можно сказать, они как зомби бродят из стороны в сторону с пустым взглядом. Изредка бывало, что если им нужно что-то от тебя, то они просто подойдут и начнут сверлить глазами в упор.
— Какое отношение у рабочего персонала к пациентам?
— Никакое. После сдачи анализов возможно, что про тебя и вовсе забудут, если ты исправно принимаешь лекарства. Конечно, могут заметить, если отсутствуешь на приеме пищи или на проводимых спецопросах в ординаторской. Есть там один дедушка, которого сдали в психушку его внуки, оплачивают кровать и таким образом «украли» у него квартиру. Но так как он из-за своих недугов по местным правилам размышлять не имеет права, как и решать за себя сам — оказался в смотровой. Ему дадут таблетки, покормят и все. Лежит бедняга целыми днями в палате. Еще познакомился с одним парнем, у которого случаются эпилепсии. Он жаловался мне, что за три недели ему почти ни разу не удалось поговорить адекватно с врачами; на всех обходах говорили одно и то же:«Как дела? А, ясно, хорошо». Во время опросов в ординаторской, если ты мыслишь иначе, как было со мной, то над тобой могли грубо шутить и смеяться всем кабинетом. Наверное, это их работа — проверять подлинность сказанного, выводить из себя и так далее. Часть проверки, полагаю.
— Сильно ли ты изменился после пребывания в психиатрической больнице? Как там в принципе меняются люди?
— Кроме странных воспоминаний, пары личностей, ужасного физического состояния и глубокой бесконечной скуки в голове ничего не отложилось. Но два моих соседа по палате стали замкнутыми. По ним видно, что разница между первыми и последними днями достаточно велика. Один из них просто не мог ночью спать. Почти весь сон его начинался только из-за отсутствия сил, он стал очень много читать, чтоб выматываться, и крайне редко разговаривал. У второго появилась заторможенность и попытки ведения диалогов с самим собой. Так что тамошнее влияние на человека может быть очень разным.
