Быть профессиональным журналистом – не равно быть циничным. Однако иногда журналистам приходится выполнять свою работу в неоднозначных условиях и при этом сохранять нейтралитет, даже некоторую хладнокровность, чтобы в итоге создать качественный продукт. В такой ситуации оказался фотограф Associated Press Алан Диас, который стал свидетелем противостояния вооруженного агента службы иммиграции и шестилетнего кубинского беженца Элиана Гонсалеса.
Фотожурналистам, снимающим в горячих точках или в процессе ряда других государственных конфликтов, приходится выбирать, что для них важнее – сделать хорошие кадры или при необходимости помочь людям, которые оказались в опасности.
Профессионалы обычно находятся в эпицентре событий с камерой наперевес и всё реже задумываются о том, нужно ли им вмешиваться в происходящее, ведь тогда может пострадать их карьера или они сами. Легко ли наблюдать за страшными событиями через линзу фотоаппарата, находясь совсем рядом с вооруженными людьми и видя их борьбу, при этом не имея возможности помочь?
Фотограф Алан Диас в течение месяца общался с семьей Гонсалес, чтобы завоевать их доверие и оказаться в их доме. Он планировал сделать несколько снимков в кульминационный момент истории маленького кубинского беженца, и ему это удалось.
А начиналось все совершенно обычно по тем временам: ноябрь 1999 года, очередные кубинские беженцы пытаются приблизиться к берегам Флориды, в числе эмигрантов – Элизабет Родригес с сыном Элианом Гонсалесом, которые бегут из родного государства в поисках лучшей жизни. Однако перевозившее их судно терпит крушение из-за неисправного двигателя, и женщина вместе с десятью членами экипажа гибнет, но трое остаются живы и добираются до границы США. В числе выживших оказывается и Элиан.
Фото из личных архивов семьи Гонсалес
Так как кубинским беженцам в 90-е годы можно было пересекать только сухопутные границы США из-за введения политики «мокрые ноги, сухие ноги», мальчика могли запросто отправить на родину. Но этого не случилось по одной простой причине: в стране уже проживал дальний родственник Элизабет – Лазаро Гонсалес, который и взял под опеку ребенка, пока его отец, слишком поздно узнавший об эмиграции жены и сына, собирался приехать в США, чтобы забрать сына на Кубу.
Скандал вокруг этой семьи разразился, когда Лазаро развернул масштабную кампанию против возвращения ребенка к бабушке и папе. Американца не устраивала кубинская политика, установленная лидером страны Фиделем Кастро, и он считал, что жизнь мальчика-иммигранта будет лучше на территории Штатов. Протестная кампания Гонсалеса собрала множество тысяч последователей, которые пытались отстоять право малыша на постоянное проживание в США. Элиана, по решению генерального прокурора США Джанет Рино, приказали вернуть в семью на Кубу до 13 апреля 2000 года. Однако Гонсалесы поступили иначе и оставили ребенка у себя.
Только представьте, через девять дней к их дому прибыли более 130 членов службы иммиграции, а также представители пограничного контроля. Последние и ворвались в имение временных опекунов ребенка. И все это – ради того, чтобы забрать маленького, полностью не осознающего свое положение Элиана, который даже не знал, как противостоять вооруженному патрулю.
Алан Диас оказался единственным фотожурналистом, которому позволили находиться во время иммиграционного рейда прямо в доме Гонсалесов. Он пребывал внутри вместе с Элианом, который пытался спрятаться в шкафу, испугавшись надвигающихся правозащитников. Диас старался успокоить испуганного мальчика, но крик ребенка не прекращался до самого конца.
Фотограф находился недалеко от Элиана, но никак не мог ему помочь, лишь крепко держал камеру в своих руках, готовясь сделать несколько репортажных снимков, как только в дом ворвутся вооруженные люди.
Кампания, направленная на поддержку временных опекунов мальчика, была известна по всей стране, поэтому люди, узнавшие о прибытии многочисленных агентов служб к имению Лазаро Гонсалеса, стали собираться неподалеку, а некоторые попытались вмешаться в конфликт. Последние пострадали от газовых и перцовых баллончиков, которые против них использовали представители иммиграционных отделений.
Восстановив главные события тех нескольких месяцев, на протяжении которых решалась дальнейшая судьба Элиана, мы добрались до самого интересного момента, который и положил начало нашего материала. Вооруженный пистолетом-пулеметом федеральный агент Джим Голдман, только появившийся в проеме входной двери, угрожает Донато Дэлримплю, закрывающему испуганного ребенка.
Звучит щелчок, почти не слышный в суматохе рейда. Камера в руках Алана Диаса делает прославивший его на весь мир снимок.
AP Photo/Alan Diaz
Пока одни продолжали следить за конфликтом между родственниками Элиана и возвращением ребенка в родную страну, другие остановили свое внимание на фотожурналисте. Фидель Кастро и глава Кубинско-американского сообщества осудили Алана Диаса за его бессердечность, а все представители прессы восхищались его храбростью. Фотограф, получивший Пулитцеровскую премию в 2001 году за свой уникальный снимок, позже заявил, что он просто делал свою работу и не имеет никаких мыслей по поводу неоднозначных мнений.
Алан Диас рассказывал своим коллегам об этой истории как о самой любимой в его журналистской карьере. Неудивительно, ведь фотографа поразил пыл, энтузиазм людей, которые были вовлечены в ситуацию с шестилетним Элианом и пытались всеми силами разрешить конфликт во благо ребенка.
Несмотря на тесное общение с представителем семьи Гонсалес, Диас не отдавал предпочтение ни им, ни стороне отца мальчика – он оставался профессионалом, который должен был выполнить задание и не поддаться эмоциям в решающий момент.
AP Photo/Wilfredo Lee
Фотограф оставался в стороне и не мешал агентам служб, когда они по одному начали вламываться в дом, где укрывали ребенка, и угрожать всем, кто даже минимально оказывал сопротивление. Мог ли Диас остановить вооруженных мужчин, если бы все зашло слишком далеко? Попытался бы он смягчить ситуацию, если бы это потребовалось, при этом не боясь за свою репутацию? Или так бы и оставался по ту сторону фотоаппарата? Эти вопросы навсегда останутся открытыми. Политические деятели обоих государств были задействованы в решении вопроса, с кем будет жить мальчик, поэтому карьера фотографа могла легко разрушиться при попытке помешать агентам служб во время рейда. Диас только утверждал, что не знал, как помочь мальчику, и повторял ему на испанском, что все будет хорошо, когда ситуация уже вышла из-под контроля. Эти слова не сгладили ситуацию, ведь страх ребенка перед вооруженными агентами был очень силен.
Федеральный правозащитник мог выстрелить в Дэлримпля в присутствии маленького Элиана, но сопротивления со стороны опекунов ребенка не было, поэтому оружием не воспользовались. А вот камера пригодилась. Так появился впечатляющий кадр, сделанный в самый напряженный момент того дня. Эта история повысила популярность Диаса и закрепила его статус высококлассного фотографа в журналистской среде, однако других настолько же известных снимков он больше не сделал.
Спустя двадцать лет историю кубинского мальчика, выжившего и впоследствии воссоединившегося с отцом, вспоминают все реже, а знают ее уже немногие. Зато снимок, на котором запечатлен самый страшный момент в жизни шестилетнего Элиана Гонсалеса и его родных, продолжает появляться на различных сайтах и прославлять фотожурналиста Алана Диаса, который прожил еще много счастливых лет после тех знаменательных событий и скончался в прошлом году. А мальчик-иммигрант после возвращения в семью так и продолжает жить на Кубе.
Эта противоречивая история закончилась практически безболезненно для каждого ее участника. Алан Диас никогда не жалел о своем решении заснять события того дня и быть прежде всего профессиональным фотографом, находясь одновременно рядом с людьми, но в стороне от самого конфликта. Легко ли наблюдать за страшными событиями через линзу фотоаппарата в такие моменты? Очевидно, нет.
